Полис дальнего следования

Погоня за длинными деньгами

Страховщики уже который год пытаются убедить граждан в удобстве программ страхования жизни на длительные сроки. Кроме того, государство, по их мнению, должно быть заинтересовано в создании института так называемых длинных денег — вкладов на срок от 20 до 40 лет. И похоже, страховщики добились понимания. В проекте доклада президенту по итогам совещания по страховым темам Минфин определил, что необходимо исполнить следующее поручение: «Оценить возможность особого налогового режима для граждан, заключивших договоры долгосрочного страхования жизни, с тем чтобы страховые взносы по договору страхования, заключенному на срок не менее чем пять лет, сокращали налоговую базу по налогу на доходы физических лиц (налоговые вычеты) и чтобы страховые выплаты по таким договорам также не облагались данным налогом».

Тем временем отечественный рынок страхования жизни восстанавливается после пережитого кризиса. Ранее нестабильность на валютном и фондовых рынках, снижение доходов граждан оказали существенное влияние на сборы страховщиков. По итогам 2008 года общий объем премий по страхованию жизни по сравнению с 2007 годом сократился на 21,4%, а по итогам 2009 года — еще на 18,6%. Так, например, в марте прошлого года крупнейший страховщик жизни «АИГ Лайф» (сейчас работает под брендом «Алико») сообщил, что число досрочно расторгнутых договоров с сентября 2008-го увеличилось в 2,5 раза. «Если раньше по причине расторжения клиентом наш портфель терял в среднем 400 полисов в месяц, то сейчас мы теряем около тысячи»,— поясняли тогда в компании. С оттоком клиентов столкнулись тогда многие компании — «Ренессанс Life», «Росгосстрах-Жизнь» и другие. Страховщики объясняли это ростом числа людей, потерявших работу или опасающихся ее потерять, а также ростом инфляционных ожиданий граждан. Между тем, по статистике, именно по страхованию жизни всегда расторгалось наименьшее количество договоров, так как при расторжении в первые два-пять лет действия договора клиент не получает обратно даже сумму уплаченных взносов.

Глава «Allianz РОСНО Жизнь» Максим Чернин считает, что снижение объемов российского рынка страхования жизни также связано с сокращением числа кэптивных компаний и схемного страхования. По словам европейского директора по корпоративному бизнесу и партнерствам, управляющего по России группы Aviva Андрея Дубинина, банковское страхование в целом испытало серьезный удар: банки-партнеры снизили объемы кредитования, что повлекло за собой уменьшение объемов кредитного страхования. Еще одним последствием кризиса господин Дубинин считает то, что корпоративные клиенты серьезно сократили социальные пакеты сотрудников.

Кроме того, в 2009 году российский рынок страхования жизни покинули такие крупные западные игроки, как ING и Fortis. 17 сентября 2009 года «ING Страхование жизни» прекратила продажу полисов страхования жизни во всех российских подразделениях, передав портфель компании «Allianz РОСНО Жизнь». Бельгийско-голландская группа Fortis сообщила 28 октября о прекращении страховых операций в России.

Неудачу иностранных коллег управляющий директор компании «Ренессанс-Жизнь» Олег Киселев объясняет тем, что на момент кризиса российские подразделения зарубежных компаний находились как раз на пике инвестиционного цикла. Кроме того, из-за кризиса их материнские компании в Европе оказались в весьма сложной ситуации.

Теперь же на рынке ожидается увеличение объема сборов. По данным Росстрахнадзора, в первой половине этого года общий объем взносов по страхованию жизни достиг 9 млрд руб (1,7% общей суммы страховых премий), или на 27% больше, чем в первой половине 2009 года (7,1 млрд руб.). По итогам 2010 года управляющий директор СК «Росгосстрах-Жизнь» Александр Бондаренко ждет увеличения до отметки 18 млрд руб., замглавы агентства «Эксперт РА» Павел Самиев ожидает роста премий до 19 млрд руб., Олег Киселев по итогам года прогнозирует еще больше, 22,5 млрд руб.,— выход на докризисный уровень сборов.

Следует заметить, что страховщикам не стоит жаловаться на невнимание государства в части накопительного страхования жизни. Павел Самиев напоминает, что с 2008 года налог на доходы физических лиц со взносов, уплачиваемых работодателями по договорам долгосрочного страхования жизни, был перенесен на выплаты по этим договорам. Однако этот стимулирующий налоговый фактор был практически сведен на нет общим ухудшением экономической ситуации в ходе кризиса.

Компании традиционно сетуют на финансовую неграмотность населения. По мнению Максима Чернина, для большинства граждан накопительное страхование жизни по-прежнему остается сложным для понимания продуктом. Впрочем, по мнению аналитиков, в основном дело все же в отсутствии у россиян уверенности в финансово-экономическом положении страны, которая бы позволяла строить планы на долгий срок и расширить горизонт планирования до рамок, необходимых для инвестирования в продукты страхования жизни. «Нужно хотя бы лет пять нормального, стабильного развития, чтобы население могло планировать на срок, необходимый для участия в схемах страхования жизни»,— заявил «Деньгам» Павел Самиев. Он отметил, что в кризисный 2008 год банки зафиксировали приток средств на депозиты. И суммы, которые россияне приносили в банки, даже превышали суммы страхового возмещения по вкладам (700 тыс. руб.). При этом срок, на который граждане приносили деньги в банки, был довольно коротким — полгода-год.

Прицел на пенсию

Тем временем в конце сентября страховая компания Aviva совместно с аудиторской фирмой Deloitte опубликовала исследование, посвященное величине так называемого пенсионного дефицита. Речь идет о сумме средств, которую необходимо откладывать дополнительно к текущему уровню сбережений, чтобы обеспечить достойную пенсию (с коэффициентом замещения 70%) в ближайшие десятилетия.

Наибольший разрыв наблюдается в Великобритании: в среднем каждому взрослому жителю этой страны нужно откладывать в год дополнительно €12,3 тыс., чтобы после выхода на пенсию иметь доход не ниже 70% от того, что он получал, работая. На втором месте Германия (€11,6 тыс.), на третьем — Ирландия (€9,1 тыс.). Россия занимает шестое место со среднегодовым пенсионным дефицитом €5,8 тыс.

По мнению Андрея Дубинина, в России необходимо «создать предпосылки для устойчивой положительной динамики реальной доходности по финансовым инструментам, в которые могут инвестировать денежные средства граждане и институциональные инвесторы». Однако сложно ожидать от населения долгосрочных сбережений в условиях, когда уровень инфляции превышает номинальные процентные ставки. Если в первой декаде января этого года средневзвешенные ставки по рублевым депозитам в десяти крупнейших банках вплотную приблизились к докризисному уровню, опустившись ниже 13%, то к настоящему времени они упали ниже 9%. При этом в начале октября министр финансов РФ Алексей Кудрин заявил, что по итогам года инфляция в стране может составить 7,8-8,2% и, возможно, превысит верхнюю планку официального прогноза — 7-8%,— данного в августе этого года.

Эксперты особенно отмечают, что на Западе операции по страхованию жизни и пенсионного страхования очень сильно переплетены друг с другом. А в России, где деятельность компаний по страхованию жизни регулируется Федеральной службой страхового надзора (ФССН), а пенсионные накопления и отчисления — Минздравсоцразвития и Федеральной службой по финансовым рынкам, это зачастую два отдельных друг от друга сегмента.

Управляющий директор компании «Ренессанс-Жизнь» Олег Киселев отмечает, что частное накопительное пенсионное страхование в России находится в зачаточном состоянии, и объясняет это весьма малой долей пенсионного сегмента на рынке страхования — по данным ФССН, в первой половине года он составил 604,5 млн руб. Это 7% общих премий по страхованию жизни (9 млрд руб.) и 0,1% всех страховых премий (285,9 млрд руб.).

По словам же Александра Бондаренко из «Росгосстрах-Жизни», главное препятствие в развитии частного накопительного пенсионного страхования — это привычка граждан считать, что пенсиями занимается только государство. «Не последнюю роль играют все еще актуальные воспоминания о реформах и кризисах, когда накопленные деньги фактически пропадали,— говорит он.— Средний обыватель по-прежнему полагает, что в России нет ничего, кроме государства и недвижимости, чему можно было бы доверять на горизонте от десяти лет и больше».