Засуха на Урале ударила по бюджетам домохозяйств резким ростом цен на основные продукты питания. Подорожание зерна в июле и августе с 5,5 до 8 тыс. рублей за тонну потянуло за собой цены на муку, хлеб, макароны. Следом изменились ценники на продукцию смежных отраслей: производители крупы подняли отпускные цены в УрФО в среднем на 35 — 40%, молоко стало дороже на 13%, мясо птицы — на 17%. Неурожай подогрел цены на сахар, растительное масло, овощи. За компанию подорожали лекарственные травы в аптеках и почему-то красная икра. Некоторые поставщики розничных сетей поспешили предложить новые прайс-листы с ценами на 10 — 60% выше, хотя многие реализовали еще старые запасы.
В начале августа президент пригрозил участникам продовольственных рынков, необоснованно взвинчивающим цены. ФАС приступила к проверкам. МВД и Генпрокуратура тоже ищут виновных среди оптовиков, переработчиков, торговцев. Народ, напуганный решимостью властей не допустить повышения цен на товары первой необходимости (выходит-то всегда наоборот), бросился скупать еду.
31 августа в целях недопущения спекуляций на рынке и обеспечения межотраслевого баланса в АПК объединения сельхозпроизводителей и торговые сети в присутствии министра сельского хозяйства Елены Скрынник подписали соглашение о сотрудничестве. Вслед за тем аналогичные соглашения подписаны в субъектах федерации Урала и Западной Сибири.
В экономике АПК зерновой сегмент — ключевой: его продукция кормит и молочный, и мясной. Поэтому события на рынке зерна моментально определяют ситуацию на других продовольственных рынках. Логично, что государство сконцентрировало усилия на помощи именно зернопроизводителям. Но, как это обычно бывает, меры принимались срочные, решительные и не всегда эффективные.
В режиме ЧС
Режим чрезвычайной ситуации в пострадавших от засухи регионах дает аграриям право просить у бюджета компенсации прямых затрат. На Урале в числе особо погоревших — Башкортостан, Челябинская и Оренбургская области.
Согласно официальной информации, федеральный бюджет выделил 38 пострадавшим регионам 35 млрд рублей в виде кредита под 2% годовых со сроком возврата в 2013 году. 15 млрд рублей уже отправлены, еще два транша по 10 млрд рублей должны прийти до конца октября. Субъекты федерации в свою очередь обязаны передать эти средства сельхозпроизводителям уже на безвозмездной основе. Кроме того, многие регионы оказывают предприятиям агросектора оперативную помощь за счет собственных средств. Так, Башкирия получила из федерального бюджета на ликвидацию последствий засухи 3,1 млрд рублей и 1,6 млрд рублей взяла из республиканского. Власти предполагают, что еще 1 млрд рублей получат из центра и столько же дадут сами. Суммарно это возместит половину ущерба, понесенного предприятиями республики: всего там пострадало две тысячи сельхозпредприятий и фермерских хозяйств.
Другая область с высокой долей АПК в экономике — Челябинская — из первого федерального транша получила 770 млн рублей (это менее половины прямых затрат хозяйств), через неделю распределят второй, а в конце октября — третий. В результате южноуральским аграриям будет компенсировано 80% прямых потерь. В свою очередь областной бюджет выделил 300 млн рублей на заготовку кормов и еще 300 млн рублей — на создание областного стабилизационного фонда зерна.
Селяне помощи, конечно, рады, но утверждают, что она позволит им компенсировать только часть затрат на пропавший урожай. А где взять ресурсы для проведения посевной — закупки удобрений, семян, горючего? Пострадавшие от засухи регионы рассчитывали на то, что могут купить зерно из интервенционного фонда — как продовольственное, так и фураж на корм скоту, семена для посева озимых. И намерение его продать власти озвучили. Однако не успели аграрии отослать в фонд заявки, как правительство отыграло назад, решив не распечатывать фонд до весны.
Между тем, по предварительным оценкам, в Челябинской области собственными запасами закроют только четверть годичных потребностей. Недостающее власти предполагают купить в Казахстане и на Алтае. Именно для того, чтобы устранить дефицит зерна на внутреннем рынке, правительство страны пошло на жесткие и непопулярные меры: приостановку с 5 августа экспорта российского зерна. Это решение ставит под удар южные регионы, собравшие в этом году рекордный урожай, между тем снятию дефицита у погорельцев не способствует. Отсутствие зерновой инфраструктуры, логистики в стране, высокие тарифы на железнодорожные перевозки — все это в совокупности увеличивает стоимость тонны зерна как минимум на 1,5 тыс. рублей. Учитывая, что тонна продовольственной пшеницы уже подорожала до 8 тыс. рублей, цифру на ценнике прикиньте сами.
Заметим, что засуха на Урале не первый год, та же Челябинская область борется с неурожаем три сезона подряд, в то время как соседняя Курганская имеет излишки (прогноз на этот год — до 1,2 млн тонн). Но даже соседи не могут организовать межрегиональную кооперацию. Сверхурожай 2009 года заставил обратить внимание на дисбаланс окружные власти. Полпредство в УрФО выступило с инициативой создания Уральской зерновой компании, которая могла бы стать координатором, однако до практической реализации идею кооперации довести не удалось.
Собрать, чтоб работало
Крестьян разоряет любой урожай — и высокий, и низкий. Аграрии что в прошлый урожайный год отдавали зерно ниже себестоимости (избытки некуда было девать), что при засухе получают отрицательную рентабельность. Значит, дело не только в погодных катаклизмах.
Министр сельского хозяйства Челябинской области Иван Феклин считает, что системная проблема всего продовольственного рынка — отсутствие инструментов формирования справедливой цены для производителя: «Бал правят перекупщики, от которых страдают мелкие и средние предприятия: осенью, когда нужно платить налоги, гасить кредиты и лизинговые платежи, сельчане бросают зерно по дешевке, а посредники перепродают его дороже».
Ничего более справедливого, чем биржевая торговля зерном и его производными, мир пока не придумал. Кроме установления цены, торговля фьючерсными контрактами позволяет производителям дополнительно страховать риски, заключая сделки с исполнением их в будущем. В России такая площадка есть: с 2002 года она работает на Национальной товарной бирже, но объемы торгов невелики. Как обычно, сдерживает отсутствие массы дополнительных нормативных актов, регулирующих обращение биржевых инструментов. Игрокам нужны гарантии подтверждения наличия товара, в качестве которых могут выступать двойные складские свидетельства. Проект соответствующего закона уже десять лет бродит по кабинетам Государственной думы.
Не работает пока в России и другой распространенный в мире инструмент — страхование рисков. «Договоры составляют так, что страховая компания всегда найдет повод не платить, уловок много. Страховщики говорят: если на гектаре осталась хоть пара всходов — нет страхового случая», — объясняет гендиректор ЗАО «Путь к коммунизму» Владимир Остапенко (Курганская область). Причина тривиальна — в законодательстве отсутствует четкая норма, определяющая, например, что такое «гибель посевов». В итоге в Зауралье страхуется всего 10% посевов, говорит заместитель директора департамента сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Курганской области Андрей Лушников. (Подробнее о других проблемах развития агрострахования см. «Прекратить разврат», с. 12.)
Наконец стоит поискать другие агротехнологии. В Башкортостане, например, обсуждается идея пересмотра структур посевных площадей: в районах, где высокие риски постоянны, есть смысл либо не сеять совсем, либо перейти на поливное земледелие. В Курганской области набирает популярность технология минимальной обработки почвы. Так, хозяйство «Сухоложское» пять лет готовилось к ее применению, закупая соответствующую технику, изучая опыт коллег. Результат первого года использования обнадежил: урожай пшеницы на некоторых полях — как в Краснодаре.
Получается, отдельные детали для эффективной работы агросистемы в регионах есть. Но чтобы получить действующий механизм, их нужно собрать на базе внятной аграрной политики на уровне государства. А пока селяне вынуждены применять для спасения урожая нетрадиционные методы. Как только в июне стало понятно, что Южный Урал и в этом году ждет засуха, в совхозе «Брединский» в присутствии муллы принесли в жертву черную корову. Говорят, помогло: дождь прошел.
КОЛБИНА Людмила
Прекратить разврат (Ермак Сергей)
Страхование урожая должно носить исключительно добровольный характер. Задача государства — не заставить фермера купить полис, а оградить его от псевдостраховщиков, считает директор Уральского регионального центра ОСАО «Ингосстрах» Валерий Шелякин
— Валерий Александрович, в чем причина низкого интереса аграриев к страхованию рисков?
— На мой взгляд, это в основном печальный опыт работы аграриев со «схемными» страховщиками, которые способны только помочь селянам необоснованно обогатиться за счет дележа госсубсидий, но никогда не возместят реальный недобор урожая. Идея страхования, таким образом, оказалась дискредитированной. Другая печаль — слишком долгий путь до крестьянина реальных денег. В рамках программы поддержки сектора государство компенсирует сельхозпроизводителям половину уплаченной страховой премии, но нередки случаи, когда помощь доходит до них лишь через год после подачи соответствующих документов. Наконец, этому не способствует сама политика государства, которое возмещает убытки пострадавших фермеров в форме безвозмездных перечислений. Такая практика рождает у фермеров не потребность в страховой защите, а надежду на то, что «в случае чего» правительство в беде не оставит.
— Ваши предложения?
— Нужны максимально прозрачные, понятные для всех условия страхования при соответствующей корректировке нормативно-правовой базы: она должна четко зафиксировать и определить содержание используемых в сельскохозяйственном страховании терминов и понятий, а также поставить заслон деятельности «схемных» страховых компаний.
— Нужно ли делать страхование агрорисков обязательным?
— В этом нет необходимости. Государство должно определить правила игры, а будет ли фермер страховать свои имущественные интересы — решать только ему. Вместе с тем государство вправе потребовать от сельхозпроизводителя наличия страхового полиса, если он получает субсидии из федерального или регионального бюджетов. Такие субсидии можно рассматривать как инвестиции в сельское хозяйство, а инвестор имеет право на защиту своих денег.
— Однако обсуждаемый сегодня законопроект об агростраховании как раз предполагает обязательность.
— Эта норма может рассматриваться как один из возможных вариантов реформирования ныне действующей системы. Но, во-первых, для введения института обязательного страхования урожая необходимо внести изменения в действующую нормативно-правовую базу: уже сейчас многие эксперты отмечают, что ряд положений нового проекта в той или иной мере ей противоречат. Во-вторых, я сомневаюсь, что закон станет надежным заслоном от псевдостраховщиков урожая. Если их не убрать с рынка, то все усилия по созданию полноценной системы защиты урожая обречены на провал.
Я считаю, что страхование агрорисков должно быть добровольным. Заставить сельхозпроизводителя приобрести полис не может никто, в том числе государство.
