Евгений Уфимцев: «Не хочу, чтобы на Госуслугах продавались полисы»

— Евгений Владимирович, накануне годовых собраний всех трех союзов уместно подвести итоги вашего предыдущего срока. Можете назвать то, чем гордитесь — свои «победы»? Чего не получилось? И на что вы будете настраивать отрасль на этих собраниях?

— Первое, и это заслуга не моя, а всей отрасли, — то, что она выдержала испытания, которые были за три года. Причем, не просто выдержала, оставшись на прежних рубежах, а сделала существенный шаг вперед. В сложное время страховая отрасль могла быть отстающей, а она, наоборот, проявила себя лидером и оказала помощь и государству, и гражданам. Мы отмечаем, как существенно увеличились выплаты по многим критичным направлениям, носившим социальный оттенок, — как, например, при наводнениях год назад.

Второе достижение — при таком росте и трансформациях страховщики сумели удержать планку доверия со стороны потребителей, что отражается в снижении количества жалоб — это серьезный индикатор, который отмечает и ЦБ. Могу похвастаться: страховщики даже сократили часть подразделений по работе с жалобами, потому что их просто стало меньше.

И третье — цифровизация. Еще три года назад только ленивый не обвинял страховщиков в гигантской пропасти по сравнению с банками. Мне кажется, страховщики долго запрягали, но очень быстро поехали. Локомотивом выступило электронное урегулирование, «короткие полисы», но и сами компании внутренне сильно меняются. Да и маркетплейсы заставили страховщиков быть более гибкими. Вектор стратегически очень верный.

Что не удалось? Российский рынок держат три «кита»: «жизнь», «моторы» и медицина. И нам не удалось сделать полноценную концепцию по развитию медицинского страхования. Будем стараться сделать ее в 2026 г. Я надеюсь, что нынешние попытки трансформации в части ОМС станут тем вызовом, который компании смогут преодолеть и предложить концепцию, которая предусматривает более активное участие страховых медицинских организаций (СМО) в ОМС и более эффективное взаимодействие ОМС и ДМС.

— Вы упомянули трансформацию ОМС. Речь о законопроекте, который позволит главам регионов возможность передавать территориальным фондам ОМС полномочия частных СМО. Еще можно вспомнить и отмену налоговых льгот по ИСЖ/НСЖ, и невключение в ПДС. Складывается впечатление, что отрасли в диалоге с властью постоянно приходиться занимать оборонительную позицию.

— Я бы разделил ситуацию на две части. Первая — мы обращаемся к власти за помощью в инфраструктуре, и видим, что часть вещей меняется. Например, активно работают Госуслуги по европротоколу, фотофиксации. Но мы видим, что некоторые вещи пробуксовывают — например, проверка полисов ОСАГО камерами на дорогах. Уже три года обещают. Вроде технологически все готово, но государство инертно. Мы бы как бизнесмены сделали это быстрее.

Вторая часть, и это для нас очень важно: мы не хотим, чтобы государство входило в бизнес. Мы считаем, что частная конкуренция лучше способствует развитию рынка. Поэтому, например, мы не хотим, чтобы на Госуслугах продавались полисы. Это должны делать страховые компании, маркетплейсы, банки.

Иногда заманчиво сделать что-то одно государственное для всех. Долгосрочно это точно приведет к ухудшению. Пример того же ОСАГО показал, как хороша конкуренция: два с половиной года средняя премия снижается, а выплаты растут. Страховщики бьются за людей. Государство в лице ЦБ грамотно подсказало, куда идти — ввело перестраховочный пул, электронные полисы, — но не навязало госкомпанию.

Государство должно создавать инфраструктуру, но не входить в бизнес. И мы очень надеемся, что и с Минздравом мы тоже сможем договориться о таком балансе.

Справка АСН. Комитет Госдумы по охране здоровья рекомендовал убрать поправку к закону об обязательном медицинском страховании, которая бы дала право главам регионов исключать из системы ОМС страховые медицинские организации (СМО).

— Буквально на днях Госдума вернула налоговые льготы по страхованию жизни. Что будет с договорами, которые попали под отмену старых льгот?

— Да, данный законопроект вводит льготы по договорам долгосрочного страхования сроком от пяти лет. Хотели поменьше, но это компромисс. И эти льготы будут применяться к договорам, заключенным c 2025 г., так что он будет действовать и «задним числом».

Справка ВСС. Принятый закон о внесении изменений в Налоговый кодекс вводит льготы по НДФЛ в отношении договоров долгосрочного страхования жизни сроком не менее пяти лет, аналогично льготам по ИИС 3 типа и ПДС. Льготы будут применяться к договорам, заключенным с 2025 г.

По договорам, заключенным до 31 декабря 2024 г. на срок не менее трех лет (с выплатами не ранее 1 января 2025 г.), можно воспользоваться действовавшей прежде нормой: освобождение дохода в пределах среднегодовой ключевой ставки. Если же «старый» договор заключен на срок более пяти лет, выплаты по нему предусмотрены не ранее 1 января 2025 г. и не ранее чем через пять лет с даты заключения, появляется право выбора: в качестве второго варианта можно применить налоговую льготу, предназначенную для новых договоров и предусматривающую освобождение от НДФЛ в пределах 30 млн р.

Следует иметь в виду, что по договорам, заключенным до 2025 г., указанные льготы действовать не будут, если страховая премия увеличивалась после 30 июня 2024 г. или договором предусмотрено условие о возможности его продления.

— Если подытожить тему диалога с властью, то какие самые приоритетные задачи стоят в 2026 г.?

— Задача номер один — медицина и здравоохранение. Это касается и ОМС, и ДМС. Граждане платят из своего кармана «поверх» ОМС огромные деньги — около 1,5 трлн рублей. Страховщики могут быть здесь для граждан гораздо эффективнее.

Сейчас человек часто сам ищет, где сдать анализы или к какому врачу пойти, опираясь на свои знания, вряд ли оптимальные. Страховая компания кровно заинтересована в том, чтобы человек вылечился быстро и правильно, потому что иначе она теряет резервы. У лечебно-профилактического учреждения, без обид, мотивация часто обратная: чем дольше оно лечит — тем лучше. Так что здесь интересы страховщиков совпадают с государственными — нам нужен здоровый человек. Это первая задача. Мы очень надеемся уже в первом квартале предложить свой вариант стратегии развития ОМС и ДМС в России.

Задача номер два — имущественное страхование граждан. Закон о страховании жилья от ЧС так и не заработал. Текущий год обошелся без больших катаклизмов, но это значит, что 2026 г., скорее всего, несет риски. Инфраструктура не стала новее. Здесь нужно софинансирование со стороны государства, как в агростраховании. Не при взносе, а при выплате.

Задача номер три — дальнейшая трансформация страхования жизни. Программа ПДС, запуск страхования жизни с расчётной доходностью, и то, что мы сейчас обсуждаем, — ДСЖ. Нельзя допустить, чтобы те ростки, которые сейчас пробились в «жизни», завяли.

— Давайте как раз о «жизни». Это примерно половина рынка. Новые льготы приняты, но какие еще точки роста вы видите, кроме ПДС?

— Есть остающаяся в тени вещь, которая, однако, для страховщиков должна сработать очень сильно. Это — семейное страхование.

Все старшее поколение помнит, как бабушки в Госстрахе покупали полисы внукам на 18-летие. И льготы, которые сейчас приняли в части семейных вложений, — это верный посыл.

В чем наша «фишка»? Депозит человек открывает на себя. Страховку же он может (и должен) делать в пользу ребенка. При этом если с родителем или бабушкой, то есть страхователем, который копит, что-то произойдет, ребенок все равно получит полную сумму к 18-летию. В отличие от депозитов, где сколько накопил, столько и получил.

Российское страхование обязано активно развивать это направление! Соревноваться с НПФ по ПДС или с банками по депозитам — сложно. А в части семейного страхования (накопления на учебу, свадьбу, жилье ребенку) — у нас просто нет конкурентов.

— Как в таком случае вы относитесь к ДСЖ? Идеологически это же совсем другой продукт.

— Да, и это правильный продукт в общей палитре. Надо, чтобы росло все: и НСЖ, и ДСЖ, и страхование жизни с расчётной доходностью. Нельзя сейчас сосредоточиться только на ДСЖ. Надо «поливать» все ростки. Но семейное страхование, мне кажется, будет одним из самых важных.

— Давайте обсудим положение с ОСАГО и каско.

— Я бы все это обсуждал вместе как «моторное страхование». Идет сращивание продуктов. Ты покупаешь комплекс на автомобиль: либо только ОСАГО, либо ОСАГО с мини-каско, либо полное каско.

Главное здесь — проявилась конкуренция. Средний тариф в ОСАГО два с половиной года стоит на одном уровне, даже снижается. Принцип справедливости (благодаря расширению тарифного коридора) работает: добросовестный платит меньше, плохой — больше.

Сейчас идет трансформация из-за реформы «натурального возмещения» (ремонта) и коротких полисов. Кстати, короткие полисы ОСАГО, которые сначала были для таксистов, вдруг «драйванули» рынок каско — появились подписки, мини-каско и т. д.

— Но критики указывают на проблему: выплаты растут опережающими по сравнению со сборами темпами. Вы видите в этом угрозу?

— Это хорошо, это конкуренция. Я не вижу экономических проблем у страховщиков. Срабатывают резервы предыдущих периодов. Да, стоимость запчастей будет постепенно двигать премию вверх, но это будет эволюционный рост, который конкуренция сдержит от скачков. И я надеюсь, этот рост совпадет с увеличением лимитов и развитием натурального возмещения — то есть люди за большие деньги получат лучшую услугу.

— Что ждет сегмент медицинского страхования? Какие факторы на него повлияют, кроме реформы ОМС? И что компании могут делать сами, не дожидаясь «сигнала сверху»?

— Они и не дожидались. Но последние два года акцент был на корпоративном ДМС, так как юрлица бились за персонал. Второй момент — цифровизация в ДМС немного «тормознула», даже телемедицина.

Поэтому фактора будет три: развитие ОМС (тема нашего диалога с властью), цифровизация с использованием искусственного интеллекта и big data, развитие розничного ДМС, что невозможно без «цифры».

В рознице страховщик экономически заинтересован в профилактике. Он должен, анализируя big data, говорить клиенту: «Тебе 50 лет, пора сдать анализы на холестерин». Лучше выявить болезнь на ранней стадии, чем потом лечить ее, тратя резервы. Одним из главных тормозов является отсутствие онлайн-взаимодействия с клиниками.

— Разве частные клиники захотят отдавать данные?

— Через открытый API, который продвигает ЦБ, это возможно. Нам не всегда нужна единая медкарта. Нам нужен быстрый онлайн-обмен: врач нажал кнопку — страховая мгновенно согласовала процедуру по ДМС. Сейчас это гарантийные письма по электронной почте, что в цифровой век недопустимо.

— Но в ближайшие год-два главным в ДМС все же останется корпоративное направление?

— На коротком периоде, год-два — да. Но с 2027 года, я думаю, акцент сместится на розницу. В мире медицина часто — сегмент №1, обгоняя «жизнь». И у нас могут появиться свои UnitedHealth — вертикально интегрированные монстры, где и клиники, и страхование.

— У нашего любимого Сбербанка уже есть и страхование, и «СберЗдоровье». Рассмотрим еще один крупный сегмент — корпоративное страхование. Мы слышали оценки, что он стагнирует, расти там некуда. Как вы прокомментируете это? И где вы видите точки возможного развития?

— Я бы не согласился, что в корпоративном страховании у нас все плохо. Если мы говорим о страховании имущества, то да, здесь проникновение уже достаточно высокое. Расти особо некуда, потому что оно во многом «завязано» на кредитовании: банки требуют страховать имущество, передаваемое в залог, и оно практически все застраховано. Но корпоративный блок — это не только имущество. Я считаю, что у нас есть два гигантских, неразработанных плацдарма для роста.

Первое направление — страхование ответственности. Это микс, часто он сопряжен с имущественными вещами, но это — серьезный плацдарм для роста. Трагедия в «Крокусе» в очередной раз показала, что людям нужно, чтобы было куда обращаться за возмещением, особенно если собственник из-за ЧП теряет свой бизнес и становится банкротом. Да, государство поможет, но системного решения нет.

Это касается не только массовых мероприятий. Это ответственность врачей и медучреждений. Это ответственность общепита — вспомните громкие случаи массовых отравлений. К кому им обращаться?

Мы, как индустрия, к этому сегменту все подходим, подходим, и никак он активно не запустится. Проблема в том, что «российский авось» никто не отменял.

Чтобы этот рынок «взлетел», нужен баланс. Если страхование будет выборочным, полис будет слишком дорогим. А если он будет для всех, как по ОПО (Опасным производственным объектам), он будет дешевым и эффективным. Здесь нужно найти баланс между обязательными видами и вмененными — когда закон создает такие стимулы, что собственник четко понимает: иметь страховку надежнее и выгоднее, чем другие формы гарантий.

Второе направление — киберстрахование. Эта тема на сегодняшний день мега-актуальна. Да, мы в ВСС уже разработали типовой продукт, Сбер и другие компании внедряют «коробочные» решения, но это пока совсем маленький ручеек. В мире этот сегмент растет огромными темпами, мы здесь несколько отстаем. Я считаю, что проникновение ИИ, цифровизация и, главное, появление беспилотного транспорта просто требуют революции в страховании киберрисков.

Вот я сегодня ехал на работу — по Москве уже идет трамвай в автономном режиме. Пока там сидит оператор, но это рельсы, и «цифра» позволяет ехать без него. Зная энергичность Москвы, я думаю, они «пробьют» нормативку, и в следующем году транспорт поедет уже без человека. А теперь представьте риски: что если из-за взлома эти беспилотники остановятся? Киберстрахование здесь становится наиважнейшим. Плюс к этому — ответственность за утечку персональных данных.

Поэтому я бы так подытожил: имущество юрлиц в основном застраховано. А вот два направления, которые могут и должны «двинуть» корпоративный рынок в ближайшее время, — это корпоративная ответственность и киберстрахование.

— Если подытожить разговор про структуру рынка, то, в зависимости от ставки ЦБ и стратегий денежного рынка, у нас «жизнь» — 45–50%. Если объединить ОСАГО и каско в «моторное» страхование, то на него придется 20–25%. И на ДМС, а также корпоративное имущество и ответственность остается по 5–10%...

— Я бы уточнил. Я не хочу, чтобы у ДМС было 5–10%. Я хочу, чтобы ДМС «ушло» на 20%. Примерное соотношение, которого я ожидаю, должно быть таким: 50% — «жизнь», по 20% — «моторы» и «медицина» и 10% — корпоративное страхование. Тарифные ставки в «корпоративе» пока маленькие, я не вижу там сильного увеличения в ближайшее время. А драйвер в «моторах» и в медицине — более серьезный для потенциального роста.

— Это ваш прогноз на какой период? Год, два, пять лет?

— Нет, это на ближайшие полтора-два года. Такая структура, мне кажется, сохранится. Она будет колебаться в зависимости от развития медицины и подходов по ОСАГО (увеличение лимитов, реформа натурального возмещения), но я очень надеюсь, что «жизнь» будет продолжать задавать тон.

— Хорошо. В США структура рынка кардинально другая. Там нет ОМС, поэтому у них здравоохранение (private health) — более 40%, имущество/ответственность — 30%, а «жизнь» и аннуитеты — 25%. Мы когда-нибудь придем к этой структуре или у России «свой путь»?

— Я считаю, что не нужно смотреть в ту сторону. Страны разные. Может быть, в какой-то далекой перспективе так и будет, но на ближайшее время нет. Банк России не зря делает стратегию на три года. И на эти ближайшие три года, я думаю, нам надо ориентироваться на ту раскладку, о которой я сказал: на первом месте «жизнь» с существенным объемом, а второе место делят «моторы» и «медицина».

Развитие ОМС как раз должно трансформировать рынок и повлиять на рост ДМС. Да, на ближайшие год-полтора драйвером в ДМС останется «корпоратив», но на третий год, я считаю, уже должно «выстрелить» очень сильно розничное добровольное медицинское страхование.

— Сейчас одна из самых «горячих» тем для обсуждения — маркетплейсы. Многие боятся, что они превратят страховщиков в «сырьевой придаток». Что вы об этом думаете?

— Я считаю, это сильное преувеличение. Это сиюминутный эффект. Маркетплейс — можно сказать, «большой стадион», куда всех загоняют прыгать под одну музыку. А подрастающее поколение — индивидуалисты.

Парадигма поменяется. Как сказал Илон Маск, мы идем к индивидуальному AI-ассистенту в смартфоне. Зачем мне условный «Сравни.ру», который показывает предложения, исходя из каких-то своих соображений, если мой личный ассистент сам, через открытые API, напрямую опросит всех страховщиков и выдаст мне лучшее предложение, а не то, за которое маркетплейс получил большую комиссию?

— Но в этой модели, где смартфон честно сравнивает предложения, что остается страховщику, кроме ценовой конкуренции? А это не лучший способ ведения дел, как говорят гуру бизнеса.

— Вот! Это правильный вопрос. Страховая компания — не для сбора премий, а для выплаты и сервиса.

Людей в действительности интересует, какая компания надежная и какая отремонтирует машину, а на маркетплейсах клиент выбирает полис ОСАГО, который на 200 р. дешевле, не видя, что у этой компании нет ни одной станции ТО поблизости, а у другой, у которой полис на 500 р. дороже, есть сервис прямо рядом с его домом.

Вот это и должен сравнивать смартфон! Он должен, зная в том числе, где ты живешь, сказать: «Тебе лучше подойдет вот эта компания». Должны сравниваться характеристики продукта, а не только цена.

— Другими словами, если сосредоточиться на развитии сервиса, то маркетплейсов можно не бояться?

— Конечно. Даже в страховании жизни сервис должен превалировать. Я сам дальневосточник, помню, как у нас компания «Колымская» продавала бабушкам не «страховку жизни», а, по сути, ритуальные услуги. Бабушкам нужны были не деньги, а конкретный памятник, оградка и оркестр.
 
Или, например, целью может быть поступление в конкретный университет. Маркетплейсы дают сиюминутный трафик. А сервис и доверие — это вечно.

— В завершение, давайте сделаем SWOT-анализ отрасли на ближайшие год-два. В чем наша главная сила (strength)?

— Надежность, то есть финансовая устойчивость. Проблемы из-за уходящих компаний в прошлом. Сейчас компании стабильны, у них есть капитал, чтобы делать нормальные сервисы.

— Главная слабость (weakness)?

— Ценность продукта. Мы слишком долго росли на «продажах» и «цене». Нужно биться за ценность. Клиент, покупая кредитную страховку, должен понимать, что он купил, и что у него там, условно, есть «бесплатный чекап». Ценность и сервис — пока слабое место.

— Главная внешняя угроза (threat)?

— Скажу неочевидную вещь. Вмешательство государства в бизнес. Я очень боюсь, что государство вдруг захочет «войти» в наш рынок, который сейчас, к счастью, не государственный. Я не хочу, чтобы на Госуслугах продавались полисы. Государство медленное и консервативное. Я за 100 страховщиков и маркетплейсов, а не за один госагрегатор.

— И главная возможность (opportunity), которую нельзя упустить в 2026-м?

— Нельзя упустить возможности для роста страхования жизни. Но не что-то одно, а вся «палитра»: и ДСЖ, и страхование жизни с расчётной доходностью, и, как я особо подчеркнул, семейное страхование. Нельзя дать этим росткам зачахнуть.