Российские страховщики потеряли доверие к зарубежным партнёрам

Работа с международными страховыми брокерами и перестрахование, которое также преимущественно осуществлялось за рубежом, оказали наибольшее негативное влияние на страховой сектор в последние месяцы. Это показал недавний опрос 50 руководителей страховых компаний, проведённый агентством "Эксперт РА". Данные цифры задали тон дискуссии на круглом столе "Проблемы организации страховой защиты крупных компаний в условиях санкций", прошедшем в Петербурге в рамках XIX Международного форума "Управление рисками — новые вызовы".

С конца февраля текущего года российские страховщики стали массово получать извещения от западных перестраховщиков о прекращении текущих договоров и невозможности заключения новых. Между тем на перестрахование российские страховщики передают традиционно 80–90% ответственности по крупным рискам.

Банку России пришлось экстренно вмешиваться. Он организовал поддержку рынка через свою "дочку" — Российскую национальную перестраховочную компанию (РНПК). Она начала замещать доли зарубежных контрагентов в договорах перестрахования и расширила возможности для приёма новых рисков. Для этого регулятору пришлось докапитализировать РНПК. Объявленный капитал компании был увеличен с 71 до 300 млрд рублей, а гарантии Банка России для РНПК — расширены до 750 млрд рублей.

Ни одного рубля, доллара и евро
Дмитрий Мелёхин, директор департамента корпоративного бизнеса СПАО "Ингосстрах", о международном перестраховании говорил в прошедшем времени: "оно у нас было". Первой и основной проблемой он назвал замораживание платежей по перестрахованию в части возмещения долей убытков.

"Начиная с февраля и по 23 июня мы по тем убыткам, которые были заявлены западным страховщикам, не получили ни рубля. Где–то идёт активная переписка, где–то мы взаимодействуем с коллегами, где–то не получаем никакого фидбэка, но в целом по факту ни одного рубля, доллара, евро, юаня до сих пор не получено", — отметил он. По оценке менеджера, у "Ингосстраха" "подвисло" таким образом порядка 2,3–2,5 млрд рублей.

Вторым серьёзным ударом по бюджету Дмитрий Мелёхин назвал дополнительную оплату перестраховочной премии по санкционным убыткам. Когда одномоментно большое число компаний перешло в категорию попавших под санкции, стало понятно, что никаких выплат от зарубежных перестраховщиков по рискам этих компаний ждать не стоит. И о возврате премий, уплаченных перестраховщикам по этим договорам, даже речь не шла.

"Нам для того, чтобы не остаться без перестраховочного покрытия по большим проектам, пришлось второй раз доплачивать в РНПК, — посетовал Мелёхин. — Здесь потери порядка 0,5 млрд рублей, но подсчёты продолжаются".

Юристы заработают
Гигантской проблемой, по его словам, стал новый тип убытков по авиационным рискам. После перевода всех эксплуатируемых российскими авиакомпаниями находящихся в международном лизинге самолётов в российский регистр зарубежные владельцы посчитали это конфискацией, то есть страховым событием, и потребовали возмещения убытков. По оценке менеджера, сумма этих убытков составляет примерно $10 млрд, из которых около $2,2 млрд приходится на "Ингосстрах".

"Ситуация в ближайшие несколько лет будет развиваться, будем за ней следить. Понятно, что в российской юрисдикции формально страхового случая не наступило, но в западной юрисдикции эти убытки заявляются. В любом случае, я думаю, юристы здесь заработают очень много".

Интересные кейсы, по словам Дмитрия Мелёхина, возникают и в имущественном страховании. Поскольку большинство таких договоров, как правило, не покрывают рисков терроризма, некоторые страхователи из приграничных с Украиной территорий, получив убытки в результате обстрелов из этой страны, пытаются получить возмещение хитростью. Например, пишут в заявлениях, что имущество пострадало "в результате попадания взрывных устройств (снарядов), направленных по воздушному пространству неустановленными лицами". Если следствие возбудит по такому заявлению уголовное дело об умышленном нанесении вреда имуществу, а не о терроризме, то страховой компании придётся платить возмещение либо судиться с собственником имущества. Появится новая судебная практика.

По мнению Мелёхина, доверие к зарубежным партнёрам у страховщиков в ближайшие годы не вернётся. "5–10 лет будем вариться в собственном соку", — резюмировал он.

Альтернатива слаба
Андрей Рунов, заместитель генерального директора ООО "Страховой брокер ”Эльбрус”", объяснил, что санкции имеют глубокое влияние на российский страховой бизнес потому, что, если даже зарубежная компания готова в принципе рассматривать риски, происходящие из России, она пугается тотального санкционного давления.

"Зачастую андеррайтерам альтернативных перестраховщиков проще сказать нет, чем разбираться в тысячах санкционных инициатив", — констатировал эксперт.

Причину такого отношения легко объяснить цифрами. Андрей Рунов привёл данные о страховых сборах за 2020 год. Во всём мире было собрано $6,3 трлн. На Россию же из этой суммы пришлось только $21 млрд, или 0,34%.

Альтернативными страховщики называют зарубежные компании из дружественных стран. Крупнейшими из альтернативных рынков по итогам 2020 года были Китай (10,43% от мировых сборов), Индия (1,72%) и Бразилия (0,92%). Всего на альтернативные рынки пришлось 17,82%. Из этих цифр следует, что российский рынок не так значим, чтобы коллеги из дружественных стран сломя голову бросились с ним сотрудничать. Тем более что они и сами занимают не слишком большую долю на мировом рынке и разрыв с основными игроками в случае их претензий по поводу сотрудничества с Россией может сделать эту долю ещё меньше.

Тем не менее отдельные сделки по перестрахованию на альтернативных рынках российские компании в последние месяцы умудряются заключать.

"На сегодняшний момент альтернативные рынки — это абсолютно никакая не панацея, — констатировал Андрей Рунов. — Это не возможность разместить сколько–нибудь значимую часть риска. Альтернативные рынки никогда в своей истории не претендовали на международность. В основном они живут у себя в регионе, растут на своём бизнесе. И с подозрением относятся к рискам не из своего региона. Но они менее зарегулированы, чем привычные нам партнёры из западных стран". Он призвал страховщиков и клиентов, несмотря ни на что, пытаться сотрудничать с альтернативными рынками, создавая задел на будущее, приучая их к работе с российскими рисками.

Застрахуй ближнего
В поисках вариантов распределения рисков страховщики обращаются к теме обществ взаимного страхования (ОВС). В рамках такого общества его учредители создают фонд и наполняют его своими взносами, которые идут на покрытие убытков по страховым договорам с членами общества.

Капитолина Турбина, завкафедрой управления рисками и страхования МГИМО, рассказала, что история ОВС гораздо длиннее, чем история современного страхования, которая завязана на институт акционерных обществ.

По её мнению, на российском рынке к ОВС относятся как к какому–то рудименту. А в мире ОВС занимают 35% в общей сумме сборов. Так, в ЕС более 2 тыс. ОВС и они занимают 25–27% в объёме сборов по таким видам, как автокаско, страхование ответственности, имущества и жизни. В Японии доля ОВС в корпоративном пенсионном страховании превышает 80%. В США — 37% в сельхозстраховании, а также страховании жизни и имущества.

В России ОВС существуют, но их деятельность сопряжена с множеством законодательных ограничений. Поэтому пока их доля на рынке не очень значима. Официальной статистики по сборам ОВС в России нет. По данным "Википедии", за 2020 год они составили 170 млн рублей.

В 2021 году только ОВС "РТ–Взаимное страхование", объединяющее более 250 предприятий госкорпорации "Ростех", собрало 251,7 млн рублей премий. Совокупные сборы ОВС, соответственно, были ещё выше.

"В моём понимании для ОВС всё хорошо на этапе создания и формирования, но очень сложно, когда мы говорим об урегулировании убытков и о том, что одним собственникам придётся платить за других. А так в принципе это хороший вариант для создания дополнительной страховой ёмкости", — считает Дмитрий Мелёхин.